Игры демонов. Часть первая. Семейный портрет.

[pero-msl]

Название: Игры демонов.
Автор: Одуван-сама)))
Бета: Lyolya-san
Пейринг: Саске/Наруто; Наруто/Саске
Жанр: мистика, роман.
Статус: продолжается.
Дисклеймер: Кишимото
Размещение: категорически запрещено.
Предупреждения: AU, OOC, свой персонаж, почти весь текст POV Наруто. Яоя не будет.
От автора: Идея взята с работы РЯМ - не тревожьте демона.
Я ЕЩЕ раз повторяю - это НЕ продолжение работы. Это схожая тема.

Когда рушится вся твоя жизнь, и все усилия становятся тщетными. Когда кажется, что ты просто бьешься лбом о стену. Тогда рациональнее всего скрыться от всех. Сменить работу и жилье… Хотя дом уже сменили за тебя.
Позвольте представиться - Наруто Узумаки, до недавнего времени счастливо женат и финансово стабилен. Пока однажды, не пришел домой, и не застал горячо любимую супругу в объятьях какого-то мальчишки.
В следующий миг ушло все: дом, бизнес, дочь и жена. Последняя забрала все, оставив мне только машину. Самое смешное, что ей хватило наглости обвинить в своей измене меня. Дескать, я был столь занят, что не обращал на нее внимания.
Я думал, что найду отдушину в бизнесе. Но после того, как Сакура отобрала половину, решил продать свои акции ей же. Потому что выслушивать ее замечания, касательно моей фирмы не смог.
Самое страшное для меня - это запрет видеться с дочерью. Моя девочка с ясными голубыми глазами и золотыми волосами - моя полная копия, но во много раз лучше…
Сука, знает куда бить: отобрать самое ценное - ребенка.



После продажи акций, решил найти жилье - что-нибудь простое. К примеру, небольшую квартирку в центре. А на остаток можно было бы снова подниматься с колен, чтобы вовремя платить алименты.
Порой в жизни так бывает, что подарки судьбы, появляясь неожиданно, со всей дури бьют тебя по затылку. Так случилось и со мной. Какой-то мой жутко дальний родственник - Дейдара - преподнес в подарок дом в пригороде. Как тот к нему попал, и где парень сам собирается жить - все это тайна, покрытая мраком. Важно одно: у меня будет жилье, чему я безмерно рад.
Однако радость померкла, когда я увидел дом своими глазами. Предполагалось, что этот подарок сократит статью расхода, а оказалось, что увеличит. Скорее всего.
В прошлом аккуратный двухэтажный домик с клумбами возле крыльца сейчас представлял собой жалкое зрелище. Создалось такое впечатление, что он пустует уже не один десяток лет. Клумбы заросли дикими травами, и об их истинной сути говорил только красный кирпич, обозначающий границы, которые пробивались лишь кое-где. Сам дом удручал даже сильнее заброшенных цветов: облупившаяся краска, да рассохшееся дерево. Вот что представлял собой фасад здания.
Малышня, которая услужливо показала дорогу новому жильцу и теперь крутилась неподалеку, вновь привлекла мое внимание.
- Дядя, а Вы будете здесь жить?
- Очевидно, да.
Несмотря на удручающий в своей запущенности подарок, мой голос был бодр. Сейчас у меня появилась цель. Не бог весть какая, но все же: я решил восстановить этот особняк, чтобы потом оставить его в идеальном состоянии своей любимой малышке - Микото.
- А Вы не боитесь?
- Чего? Старого дома? Как ни странно нет.
Я уже собрался было проинспектировать подарок и изнутри, но ребятня все не отставала.
- Да нет, не дома. А демона, что там живет.
«А послушать местные истории все же стоит», - так решил я и расположился на широком бордюре, идущем по периметру моей новой территории, тем самым, выказывая интерес к местной легенде. Малышня, правильно поняв этот жест, устроилась рядом. Осталась стоять лишь рассказчица - милая девчушка с двумя косичками, завязанными лентами в цвет сандалий, которые она держала в руке.
Все притихли, а девочка, приняв подобающую Великой Рассказчице Ужасных Историй позу, принялась повествовать:
- Поговаривают, что дом пустует неспроста. И все жильцы (их было немного, но достаточно, чтобы сделать соответствующие выводы) видели демона, царствующего в этом проклятом поместье. Те, кто поумнее хватал пожитки и сбегал, а те же, кто из-за своей упертости решался остаться, все лишались души. Демон забирал ее еще при жизни, и они доживали свои дни пустыми оболочками, непрерывно мучаясь кошмарами.
Вся малышня заворожено замерла, внимая каждому слову рассказчицы, я же вовсю наслаждался зрелищем уличного театра.
- Упертость - это как раз про меня, - вполголоса, как мысли вслух. - А скажи, любезная, откуда демон появился здесь, и почему именно этот дом?
- Ничего конкретного я не знаю. Слышала, что это какое-то семейное проклятье, - девчонка вдруг стала беспокойно, настороженно оглядываться и столь хорошо начатый рассказ продолжать не стала.
Я поднялся и, отряхнув штанины, уже на ступеньках поинтересовался:
- Как хоть звать твоего демона?
- Саске-са... Саске. Демона зовут Саске.
И, сорвавшись с места, скрылась за деревьями, которые росли вдоль дороги, делающей поворот.
Я, пожав плечами в ответ на странное поведение ребенка, принялся открывать старый замок. Металл заржавел, и поддавался неохотно, а входная дверь жалобно заскрипела открываясь.
Дом встретил тишиной и запахом сырости. Мебель была накрыта белыми чехлами, некоторые из которых сдвинулись, открывая вид на изящные подлокотники дивана. В гостиной над камином висел старинный огромный портрет. Полотно заросло паутиной и покрылось пылью, но все же можно было разглядеть, что это - семейный портрет. На нем присутствовали, по всей видимости, родители и два их сына. Шторы были плотно задернуты, из-за чего свет пробивался тоненькими лучиками, высвечивая лишь отдельные предметы: настольная лампа, белое полотно на кресле, ножку журнального столика, статуэтку кошки на каминной полке и глаза младшего брата, изображенного на картине.
Я очень долго рассматривал последнюю деталь, и, продолжая рассеяно глядеть прямо в глаза парню, шутливо произнес:
- Ну, здравствуй, Саске.
Все же рассказ девчушки меня заинтересовал, и есть демон или нету, а с невольным сожителем лучше сразу быть вежливым.
Сказал и отправился на дальнейшую прогулку по дому, не замечая как проводил меня взглядом, самый младший из изображенных на картине.

При ближайшем рассмотрении дом оказался в довольно неплохом состоянии. Второй этаж, так же как и первый, были хорошо обставлены, однако, некоторые вещи устарели, а современной техники тут и не было никогда. На втором этаже было четыре комнаты. Одна из которых оказалась заперта на замок. Минуту постояв, я все же вспомнил, что в связке ключей от дома был, странный ключик. Я когда его увидел - удивлялся. К чему еще один? От сундука с кладом?
Оказалось, от самой дальней комнаты.
Это помещение отличалось от остальных. Здесь была какая-то другая атмосфера: ощущалась некая напряженность, несмотря на то, что по сравнению с остальными эта комната была самая светлая - здесь отсутствовали шторы, и яркие солнечные лучи падали на черно-белый плед, небрежно застилающий постель. Мне здесь понравилось, даже очень.
Уже глубоким вечером, после тяжелой и изнурительной борьбы за чистоту на кухне, я завалился спать в той самой дальней запертой комнате.
Интересно, почему меня преследует запах гари?

Проснуться посреди ночи от собственного крика. После такого спать больше не захочется.
Спустился вниз на кухню, заварил себе чаю, уселся за чистый стол. А в голове бьется лишь одна мысль - позвонить домой, узнать, все ли в порядке с Микото. Чертов кошмар. Как в мою больную голову вообще могло такое прийти? Ну, ладно, я слышал, что людям часто снится смерть их близких - мне самому как-то приснилось что мать умерла, еще до ее кончины. Но это было не так. Было страшно, безумно страшно, что ее нет. Но в том сне была просто констатация ужасного факта - мама умерла. А этот же… Прямо на моих глазах заживо горела моя девочка - мое маленькое солнышко кричало о помощи, а я не мог к ней даже подойти: я был связан. Крепко привязан к какой-то трубе черным поясом. Когда Микото больше уже не кричала, с меня чудесным образом спали путы, а когда я к ней подбежал и коснулся, то и сам загорелся. И все время кричал, кричал, кричал. От крика и проснулся.
Вчера весь вечер чувствовал запах гари, а ночью приснилось это - пожалуй, после такого и впрямь поверишь в демонов. Как его там звали?
Не важно. Пусть на часах час ночи, а я все же позвоню домой.
Трубку очень долго не брали, но как только зазвучал сонный голос моей бывшей жены, я затараторил:
- Сакура... Сакура, ты прости, что так поздно...
- Наруто, ты? Ты идиот? Хотя, зачем я спрашиваю. Время видел?
- Сакура, скажи мне, как Микото?
Экс-Узумаки ответила не сразу, а после паузы:
- Нормально все с ней, сейчас бы она спокойно спала, если бы ее папаше не вздумалось звонить среди ночи.
- Точно нормально?
- Да точно. Пока.
Мое "пока" прозвучало уже для коротких гудков.
Уснуть так и не смог, а потому решил начать уборку чуть раньше. А вообще это не дело. Где это видано чтобы мужик сам убирал в доме? Надо нанять уборщицу, и она со всем справятся.
К рассвету чистотой сияла уборная на втором этаже, чем я и решил воспользоваться - мышцы с непривычки сильно болели, и горячая пенная ванная была как нельзя кстати - все-таки выспаться мне так и не удалось.
Я сам не заметил как заснул. Проснулся снова от крика. Испугавшись, начал барахтаться в успевшей остыть воде - чудо, что не утонул.
Снова огонь во сне: на этот раз просто пылали стены незнакомой комнаты, и я слышал далекие окрики Микото, зовущей меня. Постепенно огонь подбирался все ближе, а голос моей дочери становился все громче.
- Саске, сука такая. Что тебе надо от меня?
Ответа я естественно не услышал, а запах гари по-прежнему остался стойким.
Вот бы поговорить с той девочкой, она наверняка что-нибудь да знает.

Остаток дня решил провести на улице, прополоть клумбы. Помню, мама говорила, что это здорово расслабляет, и последние года три усиленно разводила цветник, везде, где только можно.
Я уж было обрадовался, что этот пресловутый аромат паленого на улице от меня отстал, как он снова возобновился с новой силой. От досады, вырвал цветок вместо сорняка, и только тут заметил, что у меня за спиной стоит та самая девчушка. Все в том же платье, босая, только ленточки теперь были другие. В тот раз - салатовые, а в этот раз ярко-синие, как глаза моей дочери. Впрочем, сандалии, что она опять держала в руках, остались прежними.
Разговор начала девочка, поприветствовав меня. Я ответил ей тем же и продолжил яростно выдергивать растения, повинные лишь в том, что растут не в том месте. Вот росли бы на два метра левее - я бы их не трогал, а так, уж извиняйте.
- А ты что делаешь?
Хотелось буркнуть ароматом наслаждаюсь, но все же здравый смысл подсказывал промолчать.
- Клумбы облагораживаю, разве не видно?
Даже поворачиваться к ней не буду. Вот уверен я, что именно этот пресловутый "Саске-сан" ее подослал.
Сорняки летят, я раздраженно отфыркиваюсь от комьев земли, девчонка, как ни странно, не издает ни звука. Кажется, что даже и не дышит, потому как звука я не слышу, а стоит она довольно близко - почти касаясь своими зелеными сандалиями рукава моей старой рубашки.
- Ммм... А почему не дом прибираете? - голос звучит прямо возле уха - девчонка заглядывает мне через плечо, внимательно следя за моей работой.
- Саске-сан волнуется, что и дальше будет существовать в бардаке?
Малышка задумчиво чешет кончик носа и смешно хмуриться:
- Да нет в принципе. Ему это не мешает, он просто за вас волнуется. Даже попросил присмотреть...
"Волнуется он. Как же. Скотина. Если такие сны продолжатся, не за кого будет волноваться. А может это его забавляет? Игрушка новая прибыла - есть кого довести до психоза. У нас нынче физические измывательства не в моде - то ли дело лишать здравого смысла. Вот забава из забав. Потому и оберегаем - мало ли, игрушка поцарапается. Потом ее в ремонт отдавать".
- А ты его служка. Выходит так?
- Ну, что-то типа того. Ой, а вы хороший цветочек вырвали.
- Черт.
Раздраженно бросив стебель нарцисса на немаленькую кучу сорняков, выдерганных мною, я поднялся с колен. И, скинув перчатки, стал себя отряхивать.
- Что же твой заботливый хозяин сам не объявится?
- А он не может, - девочка наклонилась к куче, подняла сорванный цветок, и, печально вздохнув, стала гладить его листья. - Жалко. Я люблю нарциссы.
Казалось, что ее бантики опечалены вместе с ней. Их кончики были опущены.
Весь облик девчушки был довольно печален, что не могло не вызвать у меня жалости. Я очень люблю детей. И совсем маленьких карапузов, и только-только учащихся бегать, и школьников. В общем всех. С ними становится интереснее жить. И даже это создание, чертовски забавно.
Хе-хе. Чертовски.
- Как зовут-то?
- Кого? Меня? - девчонка удивленно округлила глаза.
Такой необычный желтый цвет. А я и не замечал.
- Тебя. А кого же еще?
- Меня Снейки зовут, - она покраснела, или мне показалось?
- Пойдем пить чай, Снейки. Я еще не завтракал даже, а вчера по привычке купил миндальное печенье. Любишь?
Змейка. Ей подходит, какой-нибудь маленький юркий ужик - любитель разноцветных бантов.
Девчонка пожала плечами, и впереди меня рванула в дом. Правда в гостиной аккурат перед картиной замедлилась, и, пропустив меня вперед, пошла, настороженно прислушиваясь к звукам в доме.
На кухне, выбрав огромный стул, забралась на него с ногами, усевшись по-турецки. Казалось, даже банты подпрыгивают в ожидании.
- Что будешь? Чай? А, может, молоко? Я тебе авторитетно заявляю, что нет ничего вкуснее молока с этим печеньем. Мы с дочерью начинали так каждые выходные.
Стоило только упомянуть Микото, как перед глазами всплыла картинка из недавнего кошмара.
- А почему сейчас она не с вами? Умерла? - так спокойно сказала, при этом пригубив теплое молоко из голубой керамической чашки. А на губах остались следы от молока.
Такое умилительное создание, и так спокойно говорит о смерти моего ребенка. Хотя, если учитывать игры ее господина, то это еще мелочи.
- Жива, слава Богу. И думай, что говоришь, - Снейки, то ли на упоминание имени Господа, то ли на мой выговор, сморщилась, придвинув к себе пачку печений и многозначительно покачивая на пальчике пустую кружку. - И в кого ты такая наглая?
В ответ мне досталось пожатие плеч и замечание, касательно лакомства.
- Это очень вкусно, ты не соврал.
- Я вообще не вру маленьким девочкам. Хочешь еще - возьми сама.
- Я не смогу подогреть.
- Пора учиться. Нальешь в кружку, поставишь в микроволновку и, закрыв дверь, повернешь колесико. Все.
Девчонка, соскочив с кресла, одним движением оказалась возле микроволновой печи, преодолев довольно большое расстояние кухни. И уже оттуда хитро глянула через плечо на меня. А мне вдруг стало так тоскливо, хоть волком вой. Я не знаю специально или нет, но она точно повторила движение Микото. Та, когда играла, смотрела на меня так же.
Да и вообще я, наверное, тронулся умом уже давным-давно, раз общаюсь с посланницей того, кто истязает меня кошмарами.
- Справилась? - тон мой, вслед за настроением стал унылым.
- Ага, - Снейки снова расположилась напротив меня, приговаривая пряники к финалу. - Ты неправ.
- В чем?
Мне, впрочем, как и обычно, хватило одной кружки. И теперь я просто наслаждался видом довольного жизнью ребенка, а мои внутренние подозрения, касательно ее человечности - дело десятое. Вела она себя, как обычная девочка-сорванец.
- Саске-сама на самом деле волнуется. Даже меня к тебе подослал.
- Я оценил его заботливость. Еще в первую же ночь. Да и ты, прости уж, не выглядишь особо сильной.
- Моя сила в другом. И ты на самом деле ошибаешься, - Снейки отодвинув от себя чашку с остатками молока, откинулась на спинку стула, довольно поглаживая себя по заметно округлившемуся животу. - Это и в самом деле вкусно.
- Так просвети меня.
- Если бы не Саске-сан, тебе бы пришлось еще хуже. Люди, которые были до тебя, видели иллюзии. Не кошмары. А иллюзии, галлюцинации если хочешь. Тот, другой, который не мой господин, он так развлекается: заставляет людей сходит с ума от ужаса и боли. А потом забирает их душу, говорит, так у нее появляется особый сладковатый привкус.
- А твой господин...
- А Саске-сан просто стоял в сторонке, не предпринимая никаких действий.
- Тоже хорош. Кстати, суд бы признал его виновным. Чем же я отличаюсь от остальных? До этого, об этих братах - акробатах я даже не слышал. Подожди... Братьях? - меня, что называется, осенило. Портрет. Кто в своем уме (хотя здесь, похоже, таких не проживало) согласится, чтобы в их гостиной висел портрет незнамо кого? - Они? На этом портрете изображен твой хозяин, и тот другой?
Дождался только ленивого кивка. Хоть бы похвалила за сообразительность. Хотя, будь я на самом деле сообразительным, и может быть немного осмотрительным, свалил бы отсюда сразу же, как только зазвенели первые колокольчики. Так нет же, я видите ли нашел отраду для сердца. Что ж, теперь сердце не болит, теперь всего лишь покушаются на разум и душу.
- Какой из них?
- Сами знаете, вы же с ним поздоровались, - мой взгляд выражал абсолютное непонимание происходящего. - В первый же день, стоя прямо напротив господина, вы его поприветствовали.
- И только из-за этого?
- Да, - то есть, если бы я случайно не ляпнул "здрасти", сейчас бы существовал в чужой злобной реальности. Вежливость - превыше всего.
Взгляд мой, помимо воли, вновь обратился к картине. В центре, величественно восседая на стуле, расположилась женщина. Справа, положив руку ей на плечо, стоял ее муж. Плечом к плечу с отцом расположился старший брат. И по левую сторону от матери, держа ее за руку, стоял младший - Саске, по всей видимости.
Все члены семьи очень красивые. Светлая кожа, темные волосы и глаза. По позе каждого видно, что они привыкли командовать. Однако странно трогает легкое рукопожатие младшего сына и матери. Они как будто отдельно от тех двоих, хотя вроде и с ними. Мастер, выполнивший работу, смог очень хорошо передать мимику каждого из членов семьи, уделив особое внимание самому младшему. Удивительно красивый человек. Скорее всего художник переврал. Таких людей не существует. Или у них был роман.
Я не сдержавшись, рассмеялся. Хотя, думаю, это скорее нервное, нежели настоящее веселье.
- Ты чего? - Снейки оказалась рядом и пытливо заглянула в глаза. - Я тоже хочу, чтобы было весело.
- Ничего. Просто твой господин очень красивый.
- И это причина для веселья?
- Ну, почти, - и снова заржал.
- Наруто, прекрати смеяться, - меня усиленно трясли за плечи, а мне было весело.
Так смешно, Господи. За один миг потерять все: работу, жилье, семью и самое главное - Микото. Потерять, потому, что жене было скучно и чесалось одно место. И точно, как я мог забыть - я не уделял ей должного внимания. И именно поэтому, у меня забрали моего ребенка.
Я смеялся, не обращая внимания ни на Снейки, ни на то, что стены дома вдруг стали багрового оттенка, как будто отражали блики огня. Скатерть рядом с моей рукой вспыхнула, а я смеялся. За своим хохотом, мне вдруг почудился голос Микото, зовущий меня. И я стал смеяться еще громче. А вместе с моим хохотом набирал силу огонь, сжирающий скатерть. За его треском я не слышал своего смеха, и даже голоса дочки. Вот-вот он должен переброситься на стены.
Очнулся я как ни странно от запаха гари. Так пахло в той комнате, и в ванной. Источник запаха, как я подозревал, стоял у меня за спиной, потому как Снейка с растрепанными бантиками и залитыми слезами щеками смотрела именно туда. Смотрела и все пыталась что-то произнести, по-прежнему со всей силы сжимая мои плечи.
- Саске-сан... Не смогла. Я не смогла Саске-сан. Он его даже по имени не назвал, просто посмотрел на картину и принялся хохотать. Саске-сан, вы говорили, что если он имени его не назовет, я справлюсь. А он ведь не назвал. И в глазах язычки пламени отображались. И все смеется. Саске-сан... я даже ничего понять не успела.