Игры демонов. Часть вторая. Глава первая.

[pero-msl]

Название: Игры демонов.
Автор: Одуван-сама)))
Бета: Lyolya-san
Пейринг: Саске/Наруто; Наруто/Саске
Жанр: мистика, роман.
Статус: продолжается.
Дисклеймер: Кишимото
Размещение: категорически запрещено.
Предупреждения: AU, OOC, свой персонаж, почти весь текст POV Наруто. Яоя не будет.
От автора: Идея взята с работы РЯМ - не тревожьте демона.
Я ЕЩЕ раз повторяю - это НЕ продолжение работы. Это схожая тема.

Енто подарок  Yogd. Я знаю, тебе нравится)))))))))))))))

Часть первая. Семейный портрет.
Часть вторая. Беспокойные ночи.
Глава первая. Причина для убийства.

Испуг и беспокойство Снейки окончательно привели меня в себя.
Аккуратно сняв со своих плеч ее руки, кратко их пожав, отпустил.
Девочка все так же глядела мне за спину большими змеиными глазами - зрачок был вытянут, и сейчас представлял собой тоненькую полоску. Моих манипуляций она даже не заметила, продолжая жалобно повторять: "Саске-сан".
Надо бы, кстати, оглянуться.
Позади меня стоял невероятно красивый юноша. Портретист не соврал, а удивительно четко передал все нюансы внешности: белоснежную кожу, темные пряди волос, обрамляющие аккуратный овал лица.
Я даже сравнил модель и изображение. Пожалуй, в жизни он лучше.
- Действительно, красив, - мой голос немного сорван из-за смеха, но в нем не чувствуется былой истерики.
Саске-сан не повел и бровью, зато девочка перестала неустанно повторять его имя.
Вот же ж. Напугал ребенка. Демонического, но, все же, ребенка.
Парень с портрета и Снейки смотрели на меня, а я изучал юношу. И не находил в нем ни малейшего намека на демонизм. Разве что черная радужка глаз, однако, и на портрете она у него такая. Подождите, а как он вообще демоном стал?
- Наруто, ты успокоился? - голос Снейки испуганно дрожал. А ее господин стоял молча, однако, его взгляд говорил о многом. Например, о моей несусветной глупости.
- Ну, здравствуй, Саске.
- Хм. Мне казалось, мы уже здоровались. И чем тебя заинтересовал портрет, весельчак ты наш?
Несмотря на внешнюю невозмутимость, голос был явно раздраженным. И раздражение, очевидно, вызвал я. Досада какая.
- Удивительно красивый младший брат. Я, знаешь, подумал: что может заставить художника приврать сверх меры? Либо деньги, либо связь с натурщицей. С тобой, то бишь. Первая причина отпадает: заплатили бы ему деньги, он бы всех нарисовал одинаково. Но тут явное выделение. Значит, вторая.
Скажете, дразнить демона – несусветная глупость? Вполне возможно, однако, во мне еще пузырился тот смех. Поднимался пузырьками к поверхности и вырывался отдельными смешками.
- Это и вызвало твой безудержный хохот? - демон по имени Саске сделал шаг вперед, усилив запах гари. Мои смешки прекратились. Однако Снейки в страхе вцепилась тоненькими пальчиками в мой рукав. - Снейки.
- Да, Господин, - еще чуть-чуть, и хлынут слезы. Истерика будет почище моей.
Что-то я устал. Как только я это осознал, мои колени невольно подогнулись, и я опустился вниз. Хорошо, что рядом стоял стул - вот на него я и плюхнулся с громким стоном. Звук вышел достаточно шумным, чтобы прервать молчаливый выговор маленькой змейки большим и грозным демоном.
Смешно, ели судить по внешности, то он – школьник. Старшеклассник. А уже демон и господин. Сколько же ему лет?
- Около ста. Без трех лет.
Сто. Понятно. Ну, это предсказуемо, правда, для демона маловато. Хотя, может, он и не демон вовсе, а, к примеру, призрак. Погорелец.
Стоп. Мой усталый мозг зацепился за один важный момент. Я не произносил вслух свой вопрос.
А мне ответили.
Что, мать вашу, творится?
- Это – демон, Наруто, - Снейка стояла рядом и участливо смотрела мне в глаза. Девочка выглядела помятой. Одна из ленточек почти полностью слетела, неизменные сандалии валялись около дальнего стула. Личико бледное и покрасневшие глаза - вот-вот заплачет. Знатно ей досталось.
С тяжелым вздохом я стянул полуслетевшую ленточку, и, развернув девочку боком к себе, повязал заново.
- Хреново, что демоны. Были бы... мм, к примеру, распутные путаны, желающие удовлетворить любую мою фантазию. Вот это – да. А демоны – это очень-очень плохо.
Девчушка прыснула со смеху, позволяя творить с ее волосами, все, что мне вздумается. А я и рад - она очень сильно напоминает мою Микото, если бы не возраст. А, кстати, сколько змейке?
- Я старше Господина. Намного старше.
- Как же так вышло, что ты у него в услужении?
Сам объект обсуждения величественно расположился в кресле неподалеку. Ближе не подходил, но и дальше не отходил - это единственное, что меня сейчас волновало. Очевидно, что без него я схожу с ума. В прямом смысле.
- Я намного слабее. Мои силы просто ничтожно малы, - девчонка говорила спокойно, без драматизма. Просто констатировала факт. Мда. Всю вечность в услужении у кого-то. Незавидная участь. - Ты неправ. Точнее прав. Но не совсем. Саске-сама очень хороший. Мне повезло. Там, внизу, многие из таких, как я, мне завидуют. Это они еще не знают, что я ела печенье. С молоком.
Мордашка и впрямь счастливая, бледность прошла. Да и хвостики снова радостно болтаются.
- Саске, даже если я отсюда уеду, ничего ведь не изменится? - а сам гляжу на макушку ребенка, напряженно прислушивающегося к нашему разговору. Смешная она. Сколько бы ей лет не было, а по сути – сущий ребенок. Милая такая.
- Изменится. Только в худшую сторону. Я привязан к дому, он – к своей очередной игрушке.
Сам не заметил, с какой силой сжимал руку Снейки, благо, что не сломал. Но, кажется мне, это не моя заслуга. Слабая она или сильная, но физическая боль ей ни по чем. Или это я такой слабый? Вот Господина своего она боится. Хотя, черт его знает, как он намерен на нее воздействовать.
- Наруто, ты слышал? - Саске все так же сидел в кресле, однако, казалось, что собою он заполнил весь первый этаж. Ребенок снова затрясся от страха. И чего злится, телепат хренов? Я же человек - мне надо отвлекаться. - Доотвлекался уже. Как тебе твои видения?
Скотина бледная.
Не знаю, последствия ли это стресса, общей усталости, или отупения после истерики, но взгляд, как и интонации мои, были злобными:
- Отлично. Я подумал, что это существенно облегчит мне участь - спалить картину и весь интерьер. Я думаю, тогда вы сгинете?
- Картина не горит. Пробовали уже предыдущие жильцы. Не помогло.
- А где, кстати, их тела? Или вам - демонам-весельчакам - мало душ, нужны еще тела, как подтверждение коллекции? Так сказать, вещественное доказательство, которое вы аккуратно раскладываете где-нибудь в подвале. Создаете композиции из черепов, ребер, тазовых костей. А вот здесь у вас будут отдельно берцовые кости, а тут бедренные и плечевые. И, как мозаика - на стене панно из костей запястья, пястья, плюсны и заплюсны. Все жемчужно-белые. Блестят перламутром в темноте подвала. А вам свет и не нужен. Зачем демонам свет? Вы и в темноте отлично видите.
Остановило меня прикосновение маленькой ладошки к щеке. Прямо в глаза мне заглядывала Снейки, а над нами нависал тенью господин Демон.
- Черт. Вы же рядом. Как так?
- Отойди.
Саске отстранил свою подчиненную, заняв ее место рядом со мной. Почувствовав его руку на своей щеке, я вздрогнул. Ощущения путались: казалось, что рука обжигающе-холодная и леденяще-горячая. Кожа после его прикосновения горела.
А запах... Казалось, запах гари витает вокруг меня клубами.
Однако став во много раз сильнее, запах тут же ослабил свою насыщенность. В нем появилась какая-то новая нотка. Нет, даже несколько. Только я никак не мог понять каких именно.
- Саске, так странно, - мои руки вцепились в его кисти.
Я не желаю его отпускать. Несмотря ни на что, с ним спокойнее - внутри меня все это время металось какое-то нервное волнение - вспыхивало беспокойными мыслями в подкорке, периодически екало сердце, сбивалось дыхание. А сейчас всего этого нет.
- Я знаю, Наруто. Вижу, - сказал и отстранился. А я потянулся за ним.
- Нет-нет. Ты только не уходи. Стой рядом.
- Наруто, не глупи. Мне надо идти.
- Саске.
Как только юноша от меня отдалился, отступив на пару шагов назад, его место тут же заняла Снейки.
Саске ушел, но запах еще витал вокруг, а я все пытался понять, непонятные для меня нотки.
Получается, запах гари способен меня успокаивать? Забавно.
- Знаешь, что действительно странно? Ты слишком быстро начал поддаваться. Как будто что-то внутри тебя уже было готово к этому. Что произошло до того, как ты переехал сюда?
Не буду говорить. Не хочу. Это лишь мое дело. А в голове, против воли, яркой картинкой застывает смеющаяся Микото. И, естественно, этот чертов демон видит изображение моей дочери.
- Ничего не произошло.
- Кто же это был? - снисходительно приподнятая бровь.
- Слушай, ты. Раз уж читаешь мысли, то не делай этого так откровенно.
- Не вижу в этом ничего преступного, - демон-Саске, застыл в паре шагов от нас со змейкой, в величественной позе. Чертов напыщенный индюк. Куда уж тебе? Сколько тебе было, когда ты умер, или что там с тобой случилось? Да еще и аристократ, наверное. А с братцем, что не так было? И где родители?
Мысленно закидываю его вопросами, а сам сижу и улыбаюсь. А я, что? Я же вслух не поднимаю щекотливые темы. А думать каждый может, что угодно. Ведь, правда, Саске?
А у того глаза стали вместо черных - красными. И губы злобно поджал.
Если бы не его какая-то личная выгода - размазал бы меня по стенке, а так - держится. Молодец.
Я не знаю, демоническая ли это сущность, или же Саске сам по себе довольно невозмутим, однако, вспышку своей агрессии он подавил довольно быстро.
Презрительно хмыкнул и, развернувшись, тут же растаял клубом дыма.
- Саске, ты не смеешь меня бросать! Вернись!
Раздражает! Почему именно я здесь очутился? Разве было плохой идеей купить небольшую квартирку, обустроить ее и жить себе спокойно. Может быть, были бы даже встречи с дочерью - Сакура ведь не такая уж и плохая. Просто стерва.
- Наруто, не злись. Я ведь останусь с тобой. Никуда не исчезну и спать мне не обязательно, так что буду присматривать за тобой. Не волнуйся.
Как бы я хорошо к Снейки не относился, однако, рядом с ней я не чувствовал того спокойствия, что испытывал с Саске.
Я – идиот, переживаю о том, что ночью рядом со мною не будет демона.

Остаток дня мы провели за уборкой оставшейся части дома. Гостиная без всей этой пыли и белых полотен оказалась необыкновенно уютной. Обжитой, как бы странно это ни звучало. Удобные кресла с приятной на ощупь обивкой. Изящные подсвечники и лампы. Все на своем месте и очень гармонично сочетается.
Труд облагораживает. И от него, кстати, просыпается зверский аппетит. Оказалось, что из еды у нас не было даже пресловутого утреннего печенья. Пришлось заказать пиццу на дом. Мне-то в принципе все равно, а Снейки увлеклась и очень долго изучала листовку пиццерии, постоянно засыпая меня вопросами, на подобии: «Что такое "паприка", "Моцарелла"?.. А это вкусно? А ты ешь? А я буду?»
В итоге мы заказали нечто несусветное. То ли сладкое, то ли перченое. Я так и не понял. С трудом съел один кусок и принялся наблюдать, как поглощает остаток "пиццы" этот немыслимый ребенок.
- Снейка, а кто ты? - девочка, не прекращая уплетать свою пиццу, вопросительно на меня уставилась. - Нет, я понимаю, что ты подчиненная Красавца с портрета.
На картину я больше не смотрел, лишь кивнул в ее сторону. И имена личностей, изображенных на полотне, я теперь поостерегусь называть.
- А вот, кто ты изначально? Человек? Чертенок? Не округляй глаза, тебе последний эпитет подходит, как нельзя лучше. Или ты не помнишь?
Ребенок отложил недоеденный кусок пиццы и задумчиво принялся облизывать пальцы.
- Помню. Я все помню, Наруто. Только вряд ли я захочу тебе это рассказывать.
- Прости.
Она расстроилась, а виноват в этом никто иной как я. Плечи печально опущены, бантики безжизненно болтаются вдоль хрупкой шейки.
- Прости, что заставил вспомнить.
- А я и не забывала, - голос такой безжизненный, не похож на голос моей Снейки. Даже когда ей страшно, он полон эмоций. А тут же…
И когда она успела стать моей?
- Я была ребенком. Девочка, 13 лет, беззаветно любящая своего папу, и готовая на все, что угодно, ради него. Не желала замечать его промахов, даже самых больших.
Мы жили втроем. Я, папа и мачеха. Мама умерла еще при родах, а папа меня бессовестно баловал. Даже когда мы были бедны, как церковные мыши. А если задуматься, то именно в то время баловал больше всего. Потом появилась мачеха. Мы переселились в большой дом с множеством слуг. Папа так радовался, что мы теперь не будем бедствовать. Покупал мне платья. Каждый день – новое. И целую гору ленточек всевозможных цветов.
Наруто, ты не поверишь, но я жила в то время, когда леди носили кринолины. Еще бы пара лет и я бы тоже расхаживала в этом чудном наряде, - на этом месте ее интонации снова стали веселыми. Снейки даже звонко рассмеялась, вскочила и стала приседать в реверансе, демонстрируя свой воображаемый викторианский наряд. Вдруг неожиданно замерла на середине движения и простояла несколько секунд с застывшей улыбкой. Потом уселась на свое место рядом со мной, став столь же печальной, как и в начале разговора.
- Так мы прожили около года. Пока однажды ночью папа не появился в моей комнате весь в крови. С диким взглядом. Он выглядел таким чужим. Просто стоял и смотрел на меня. А потом, вдруг резко став самим собой, присел рядом на кровать, стал гладить меня по волосам, оставляя на них кровавые следы. И все время повторял одно слово. Называл меня именем, придуманным еще в детстве.
Возле меня сидел маленький испуганный ребенок. Весь трясся и смотрел на меня огромными испуганными глазами.
- Прости меня, малыш. Не вспоминай больше, - я аккуратно протянул руку, следя за тем, чтобы не испугать ее еще больше, и погладил по голове. Она напряженно замерла, а потом неожиданно прижалась ко мне своим хрупким телом. Обвила мою шею руками, и, уткнувшись носом в затылок, взволнованно затараторила:
- Нет-нет. Я хочу рассказать. Ты знаешь, это папа называл меня Снейки. А единственное, что я не помню - это свое настоящее имя. Я бы так хотела вспомнить. И ты бы называл меня по имени. Правда, ведь?
- Да, конечно, - я поступил так, как и всегда, когда плакала моя Микото: крепко обнял девочку. - Конечно, называл бы. Если вспомнишь, сразу скажи мне, хорошо?
Снейки прижалась еще крепче и, глубоко вздохнув, продолжила свой рассказ.
- Утром стало известно, что ночью был убит наш лакей. Папа и мачеха молчали. Но слуги шептались, что Марк - так звали папу - застал госпожу в постели с этим юнцом. И убил его. Но не сразу, а подстерег ночью. Я решила, что папа прав. Он всегда был прав. После этого прошло еще полгода, когда у меня на глазах папочка убил свою жену - приложил ее головой об угол камина. Я все видела, потому как сидела на подоконнике за шторой, скрытая от их глаз. А до этого они ругались. Мачеха хотела отправить меня в пансионат, а папа был против. И когда она стала упорствовать, просто ударил ее. Сказав напоследок, что никто не сможет нас разлучить. Не смогли ни родители Жюли, ни она. Он всех уберет с дороги.
Я просидела там очень долго, так и не решившись выйти из своего укрытия. Все сидела и смотрела в щель между шторами на то, как распространялась красная лужа вокруг головы мачехи, и как стекленели ее глаза. Потом слуги подняли крик, пришли полисмены и во время обыска нашли меня. Они все спрашивали, кто это сделал. А я говорила, что все правильно. Папа никогда не ошибается. Повторяла это, как заведенная.
Когда отца арестовывали, он принялся сопротивляться. Яростно отбивался и все кричал, что без Снейки никуда не пойдет. Когда папа, вырвавшись из захвата, рванул ко мне, его ранили. Это была случайность: полисмен, которого он толкнул, не смог удержать равновесия, и, падая, зацепил папу острым наконечником своей трости. Удар пришелся по горлу, распорол сонную артерию. Он тогда добежал до меня и схватил в объятья, продолжая хрипло шептать, что без своей Снейки не уйдет. Умер, залив меня своей кровью. Я, прижатая к отцу, слышала, как замедляло ход его сердце и булькающие звуки в глотке во время рваных вздохов.
- Бедный мой ребенок. Бедный мой ребенок, - повторяю, как мантру, прижимая Снейки к себе, а сам испытываю острое желание спрятать ее от всего, что было, стереть из памяти девчонки болезненные воспоминания. Сжимаю в злобе зубы и яростно кусаю губы, чтобы не заорать.
Голос Снейки стал каким-то отчужденным, как будто это все пережила не она, а кто-то другой. Я же сам не заметил, как стал гладить ее по спине. И даже не знаю, кому это было нужно больше - мне или ей.
- Знаешь, раньше была такая легенда, дескать, если родители совершали особо тяжкие грехи, и их жизни не могли отплатить за содеянное, то демоны забирали невинных детей. Живыми прямо в Ад, где у них было особое положение - не грешники, но платят по счетам родителей. Мой отец убил многих, в том числе родственников, а это – особо тяжкий грех. Сейчас бы сказали, что у него психическое заболевание. А тогда все было проще. Когда люди верят в Бога, он силен. А тогда молились неистово. И ночью за мной пришли. Для слуг я просто пропала - они не выясняли, как и почему. А там внизу меня быстро привели в чувства. Таких как я в Аду много, и я среди них самая слабая. Мой отец оказался почти святым по сравнению с родителями остальных. И пока меня не освободит хозяин, я буду его слугой. Но я не жалуюсь: Саске-сама очень хороший Господин. Мне повезло. Он, как и я, отличается по статусу, по другим причинам, правда. Но Господина все равно не жалуют: самому сильному демону дали самого слабого слугу.
- Самому сильному?
- Угу.
Рассказ девочку вымотал, и теперь она сонная сидела у меня на руках, положив мне острый подбородок на плечо.
- Отчего же он не одолеет брата?
- Там все сложно, - малышка сладко зевнула, ерзая и поудобнее устраиваясь у меня на руках. Вот тебе и охранник. - Брата Господина так просто не победить, нужно кое-что особенное.
Что именно нужно, выяснить я не успел - прямо возле моего уха раздалось увлеченное посапывание, а худенькие руки плавно соскользнули с моей шеи на острые коленки, которые беспощадно упирались мне в живот.
- Какой надежный охранник, Саске, - мои ехидные слова прозвучали слишком тихо даже для Снейки, однако мне почудилось довольное "Хм" и обдавший запах гари, с этими непонятными нотками.
Чертов телепат.
А ведь обещал себе, что не буду с ним общаться.